[indent] Каянарка лежала на каменном матрасе с самого утра, и изрешечённая силой грудь болела справно — она расчёсывала ногтями впадинку груди сквозь хлопок рубашки и морщилась. Собственно говоря, она шла на поправку: прошлую неделю она металась в кровати будто бы укушенная чем, и магия в её теле— те взбудораженные крохи на дне, — дала последний концерт, цирковой номер после очередного неудачного заклятия на склоне с повядшими армериями. В тот день она обескровила этот уступ и силы в нём более нет — её нашли лежащей на завядших растениях с тусклым и желтоватым гнилостным цветом, словно она пролежала среди погибших цветов не одну неделю.
[indent] Она поклялась — ничего подобного она более никогда не выкинет. А ещё, выучила два прекрасных урока: магия не жалеет даже сильных, она не отпускает грешки неразумным, и ещё — даже через несколько лет обучения сила не сходит свыше, и любая мелочь вольна умертвить твой дух, а после — иссушить до пустых углей бренное тело.
[indent] Магия — не просто слова. И она испытала это, а теперь она точно никогдашеньки не будет пренебрегать уроками, которые ей дают в Академии местные чаровники… даже когда их уроки страшно скучные.
[indent] Скинув с себя уголок покрывала, она всунула ноги в теплые полусапожки с мягким нутром из заячьего меха, и на лице растянулась облегчённая гримаса — сегодня ей было разрешено встать, но покидать обитель целительницы ей строжайше запретили. Врачебные наказы ей порядком поднадоели: она решила немного помотаться, снова достать Аврору [теперь с доставкой до рабочего места] своим нытьем на тему «а когда уже меня, собственно, выпустят?», получая очередной нетвёрдый и расплывчатый ответ.
[indent] За дверью шелестела работой Аврора: она двигалась с мягким и обворожительным шёпотом половиц, за нею вился перестук стеклянных колб, а в ретортах шипели вещества, которые Каянарка запомнила со всем блеском своей памяти — отвары, настойки, выжимки и масла… Свой перечень «лечебной гадости» она, да, действительно знала наизусть. Эти звуки исправно нагоняли здоровый сон, и Кая закачалась, когда из-под полы полез запах растёртых в ступке листьев шалфея и перечной мяты, лепестков ромашки — будущей «холодильной» мази, отводящей навязчивый зуд в коже.
[indent] Где-то недалече держалась Файрис, и, кажется, она была поглощена занятием: её голос был сух и крепок, она попросила пожелать ей удачи, и девушка посчитала, что не беспокоить её было мудрым решением. Всадница скучала по своей «огненной стерве», и возможность прижаться к ей морде своим челом, пройти рукой по грубой чешуе и пересчитать спинные шипы сейчас рассчитала бы своим единственным жарким желанием. Возможно, если удастся уломать Аврору…
[indent] Каянарка толкнула дверь, которая вела в «рабочую зону» госпожи целительницы: она здесь была и раньше этого злополучного приключения. Училась отличать ядовитые растения и ягоды от прочих, полезных, знакомилась со свойствами некоторых ядов и прочее-прочее неинтересное. Она брезгливо сложила губки, запуская пальцы в распущенные и нечёсаные волосы, заглядевшись на густое собачье сало с чётким зеленоватым оттенком в гладеньком горшочке с толстым дном — мазь пахла мириадами тонких и заплетённых в косу запахов, и Кая не различила ингредиентов.
[indent] — Аврора… — она стремглав метнулась к девушке и горячо шепнула, водружаясь на уголок заставленного всяким разнообразным стеклом стола.  — Ну что там со мной? Справно мне ходится, вот, смотри, или не видишь? Я совершенненько здорова. Так что?.. Можно уже на улицу?